Форум

Будет очень интересно. Но для поклонников «Реала» еще и очень тревожно. Пересу недостаточно теперь поразить мир несколькими удивительными сделками, что он сделал девять лет назад, дав в себе волю художнику. Он должен выстроить «Реал» на всех уровнях, как свою знаменитую корпорацию ACS – как делец.

Я вскочил.
Прекрасно помню все свои мысли в тот момент. Их было ровно две.
Первая: Господи, там же полный стадион!
И вторая: слава Богу, пил мало!!
Вскочил в ледяной душ (никакой силы воли – просто не было горячей воды), съел таблетку от головной боли, хотя голова не болела, оделся вратарем. Может, не узнают?.. А... Чччёрт.Там же полный стадион. Там же полный стадион... Ну, может, Вовану ещё заморозка поможет.
Я обреченно спустился в машину.
Наши успели выиграть последний групповой матч и тут же сыграть первую игру плей-офф (1/32). Начиная с шестнадцатой, все игры проходили на городском стадионе. Большое поле было нарезано поперёк на четыре узких и длинных участка. Играли пятеро плюс вратарь, на гандбольных, конечно. У нас двое футболистов из вчерашнего состава не тянули в плей-оффном уровне и помочь не могли. Лазович свой плей-офф уже провел и обессилел. Артёму ещё вчера вывинтили ногу – играли ребята от ножа, я ж говорю – на кону пара «Жигулей» и десяток видеодвоек, это приличные деньги. Вован печалился с мешком льда на ноге. Оставались в строю пятеро великих игроков, вооруженных выработанной тактикой, Федякин... и я. Заяц дрессированный.

А играть против нас должна была, на секундочку... Команда дублеров «Уралмаша». Выставленная капитаном – президентом клуба, тоже уралмашевский человек был. Конечно, с одной стороны, это всего лишь дубль команды второй лиги. Но с другой... Это двенадцать спортивных молодых ребят, готовых убиться за приз и в общем-то имеющих на него неплохие шансы.
Четыре игры плей-офф начались одновременно. Вован оклемался и энергично прыгнул в ворота.
Через пару минут действие заморозки кончилось.
Диктор по стадиону (сволочь! Через годы я кричу тебе – сволочь!!) с обстоятельностью объявляет: «В команде Москвы замена вратаря! Вместо... бывшего вратаря (вывернулся, гад!) играет Ва-силий... Уткин!»
Подонок.
Вся моя кровь превратилась в адреналин. Лазович говорит из-под темных похмельных очков: я встану за ворота, буду тебе подсказывать.
Полный стадион!!
Я говорю: Лазович, иди-ка ты на.
А игра начинается без какого-либо моего согласия.

Всегда моими любимыми игроками были вратари, с самого детства. Спасибо вам, великие духи моих кумиров, вы снизошли на меня в тот жаркий день! Ни до, ни после этого в жизни я так не играл.
У меня же была опытная команда. Парни прекрасно поняли, что от меня можно спички зажигать (а мне было – только бы мячик разок отбить!), и встали стеной вокруг ворот. Минуты две мяч до меня не долетал. А когда мяч долетел, отбил я его лицом у кого-то в ногах.
Игра пошла.
Нас возили. По длинному полю молодежь мотала наших ветеранов страшно. Я пропустил, видит Бог, только однажды. Лазович вопил за моими воротами, а мне-то пёрла фишка – шнырь – отбил, хлоп – поймал!
За пару минут до конца концов Пята, золотой человек, со штрафного сравнял счёт.
Ничья. Пенальти.

И тут после короткого совещания в центре поля ко мне подскакивает Федяка: Вася, ты герой. Мы вообще не ожидали. Но сейчас, на пенальти... Пусть встанет Град.
А все остальные команды уже закончили свои матчи, все только на нас смотрят... И серия пенальти... Блаженная улыбка уже наклеилась на мою физиономию. Конечно-конечно. Я свое дело сделал! И умиротворенно присел на травку посмотреть серию.

Четыре удара. Два-два.
И тут левым ухом я слышу: мне кричат.
- Чего?
- Иди бей! Бей иди!
- ЧЕГО?!!
- Бей! Мы так решили!
Сволочи.
Адреналин снова заместил собой кровь. Я взял мяч... Мне нужно было пройти с ним метров пятнадцать к точке. Диктор, урод, немедленно напомнил, что иду бить я. Я опустил глаза ниже, но все равно увидел, что народ за воротами встает. Я думал только об одном: не промазать! Только не промазать! Куда угодно, во вратаря – только не мимо!!!
Три шага назад. Ещё шаг назад. Господи, какой у них вратарь-то здоровый... Только не мимо! Носком. Сильно. Куда попало.
Гол.

Овация.
Я с чувством, что теперь – хоть в космос, медленно иду в центр поля. Надо же принять поздравления.
Юный уралмашевец третий удар не забивает.
Я уже близко ко всей честной компании, которая стоит в центре. Лица моих товарищей мрачны.
- Не завидуйте мне, суки! – Кричу. – Сами поставили меня на грань позора! Вот вам! Ха-ха!
В это время решивший бить у нас четвертым Град забивает.
- Остынь, Вася.
- Ни ...я!
- Остынь. Ты все испортил.
- Я?!!
- Ты.
И тут выясняется, что как пошла серия, к Артему и ребятам подошел президент клуба «Уралмаш» и сказал в общем-то резонную вещь. Ну, говорит, вы же уже сыграли. Всё хорошо. Приз вам погоду не сделает. А ребята могут выиграть. Вы их пустите... А вечером все с меня.
- Да не вопрос, – говорит кто-то из наших ветеранов, только нам мазать в падлу.
И тут хитрец Федякин говорит: а давайте Васю Уткина пошлем бить. Он не забьет...
А я-то всегда боролся с договорняками.

Последний удар, мы ведем 4:3. Мамед, его очередь, идет бить. Он проходит мимо серого президента. Тот и без слов все понимает. Но Рамиз на всякий случай поворачивается и говорит: ты извини, последний при народе мазать я не стану.
И мы вышли в четвертьфинал.
Дальше уже было все закономерно. Сил не оставалось, досталась нам команда – прошлогодний чемпион... В общем, даже я, даже я со снизошедшими духами уже ничего не мог поделать! Проиграли мы то ли 2:0, то ли 3:1. Весь вечер Градиленко пробовали уговорить возобновить карьеру в «Уралмаше». Град не дался. А на следующий день он вместе со мной провел свой первый телерепортаж, это был матч «Крылья» – «Локо», в нём Радим забил.
А вести на стадионе полуфиналы и финал мне в тот раз не пришлось.
Так что, ребята, свой гонорар в тот раз я получил как футболист. Профессиональный тем самым. Мой однодневный контракт был выполнен от и до. С чистой совестью и по законам жанра заработанные деньги пропил с товарищами.

А год спустя я завершил и любительскую карьеру. Ведь уходить надо вовремя и красиво. Пока помнят. И когда мы собрались поиграть в очередной раз, было это летом на одном из полей стадиона Стрельцова (если смотреть с главной трибуны, то поле это слева и вперед немножко), пришло нас опять на три команды, а когда играют в три – обычно же до двух голов, и садится тот, кто проиграл, а если ничья – тот, кто играл дольше. Ну, а если ничья в первом матче – надо бить пенальти.
И вот в той серии один вратарь был я, а другой – Олег Денисов. Лучший игрок одного мини-футбольного Евро, кто забыл, а уж лучшим вратарем он был в этом мини-спорте годы, годы.
И я выиграл. Счёт на табло, а кривотолки не волнуют, подумал я – и ушёл.

Нет, серьезно, я понимаю ваш скепсис. Конечно, такие рассказы всегда сродни рыбацким. «И тогда я на чистый хлебный мякиш поймал во-о-от такую... Шчуку!»
Но, ребятки, у меня масса свидетелей. Микула – тот даже, ошеломленный, написал об уралмашевском турнире в почившей газете «Футбол-Ревю». На спор на самом деле. И Град вспомнит. И Пятницкий. И много ещё кто! Тут каждое слово – правда...

Но лучше б, любимый друг мой, старый проверенный друг, устроитель всех наших приключений, дружище Федякин, лучше бы я все это наврал, а ты был бы сейчас с нами – на привычном расстоянии телефонного звонка. Но это не так, тебе не позвонить и не подъехать в душевную компанию, где ты, как всегда, сидишь в обнимку с кем-то.
Рано или поздно мы, конечно, свидимся.
Там встречаются все.

Но кто это будет слушать, если половина профессиональных спортивных журналистов всерьез писала о том, что в нынешнем сезоне этот трофей разыгрывался в последний раз и, возможно, даже будет отдан навечно длнецкому «Шахтеру»? Смех и грех. Посмотрите на новую эмблему Лиги Европы. Что там изображено? Не узнаете, умники?
Если уж Кубку УЕФА так достается, судьбе Кубка Конфедераций в таких разговорах не позавидуешь. Естественно, турнир никому не нужен (все телезрители и собравшиеся на трибунах, таким образом, конченые болваны). И футболистам – в частности (а Лусио просто бразилец – все они плаксы). Никто не хочет в нем играть (ну да, особенно испанцы не хотели, да и все прочие). И вообще...

Я вот пока что не читывал Ремарка. Не доводилось. Но рано или поздно почитаю – и получу удовольствие

Я вам вот что на это скажу. Кубок Конфедераций – не чемпионат мира, не его заменитель, не альтернатива и не суррогат. Скажу вам, что прошлый Кубок Конфедераций я не смотрел, и не помню, чтобы мне приходилось об этом сожалеть. Не посмотрел – и ладно. Я вот пока что не читывал Ремарка. Не доводилось. Но рано или поздно почитаю – и получу удовольствие. Хотя не Толстой. Но хорошая литература.

В этот раз я с большим интересом посмотрел четыре игры Конфедераций. Причем увлекся по ходу. И не пожалел о потраченном времени ни разу. Хотя вообще-то думал, что смотреть стоит только игры в треугольнике Италия – Бразилия – Испания. А из них была только одна, и при этом едва ли не самая очевидная в итоге. И чужие размышления о статусе турнира и мотивации команд меня не интересуют. Я видел игры – к чему мне судить о мотивации? Это их внутреннее дело.

Об Италии я тут уже писал. Скажу, что приятное впечатление произвели южноафриканцы. Да, игра с бразильцами вышла скучноватой, до гола – но стань они состязаться с пентакампеонами на макисмальных скоростях да встречных курсах... Кому бы это было на руку? Вот то-то. А команда приличная. Новых имен много, что радует, и видно, что публика своя оцепеняющего действия на команду не оказывает. Это большое достижение. Этого вполне можно было ожидать.

Испанцы не дошли до финала. Но стоит ли говорить об их поражении как о чем-то из ряда вон? Да нет. Не случано, наверное, 35 матчей сборной без поражений на уровне сборных – точка, с которой они поравнялись перед игрой с американцами – являлась рекордом всех времен. Трудно это. В других случаях не проиграли, а тут – вот вам. Тут не об Испании говорить надо. Об американцах.

Отличная команда. Напомнила нашу на Евро. Ну, те, от кого не ждали, а они тут как тут – были и будут всегда. Но я бы еще добавил и ровный состав, и Донована уподобил Аршавину – не лично, а по месту, которое в команде занимает. Главный придумщик, очень многое строится на его личных умениях, игру понимает безукоризненно... И – движение. И организация... Причем у них не было Гуса.

Американцы проиграли два первых матча на турнире, но что это доказывает? Ничего нового. Пока есть шансы – надо играть. Духом вообще все американские команды во всех видах спорта всегда сильны неимоверно. И второе: турнир выиграет не тот, кто стартовал, а тот, кто финишировал. Сборная США и с Испанией, и с Бразилией сыграла ровно как надо. Очень дисциплинированно. Очень прагматично – в том, что касается реализации собственных моментов. Забила прекрасные голы, каждый из них в стадии плей-офф – на какое-нибудь важное тактическое правило.

Первый испанцам – индивидуальное мастерство Алтидора и идеальный, какой надо, пас – кажется, Донована (я сейчас не имею возможности посмотреть). Пас словно подразумевал те возможности маневра, которыми с блеском воспользовался Алтидор. Второй испанцам – это заполненность фронта атаки, все успевали назад – но все успели и вперед. Одномоментная неловкость – и тут как тут добивающая нога.

Первый гол бразильцам – блистательный пас и дерзновение Демпси, бившего в одно касание и не глядя на ворота. Защитник бразилов оставил его буквально на одно мгновение. Второй бразильцам – образцовая контратака (привез, кстати, в одно лицо Майкон идиотским пасом поперек поля).

Так что вы можете говорить о везении американцев, об их недооценке соперниками что угодно. Я видел игры, а это все можно сказать и не глядя игр. Американцы прежде всего здорово сыграли. А когда ты здорово играешь, ты другими объяснениями пренебрегаешь. Зачем они?

У Бразилии нужно отметить прежде всего то, что это был уже второй титул Дунги. И то, что идеологически – не по стилю и не по построению, а именно идеологически – пока она больше всего напоминает ту сборную Бразилии, которую он сам когда-то привел к чемпионству. Это фантастически прагматичная команда. Органичнее всего она атакует или с ходу, или это контратаки; ну, и стандарты, разумеется. Ее лучший игрок – Кака, но он никак не ключевая фигра во взаимодействиях на поле. Скажете – форма не та и мыслями, возможно, не здесь; но я ведь говорю не о том, что Кака с чем-то не справляется. Я говорю лишь, что и без этого Бразилия действовала абсолютно цельно и достигла победы.

А главный е бомбардир – Луис Фабиано. Но при этом позиция нападающего, думается мне, самая слабая за последние лет двадцать, и потенциальное усиление команды – в ней. Фабиано – нападающий-завершитель, а в большой команде желателен форвард, качества которого, умения которого являются опорными точками тактики команды. Собственно, в клубной команде, где играет Фабиано, таким нападающим и является Кануте...
Будь, например, Кануте (хотя это простейший пример, конечно) в составе сборной Бразилии – она, может быть, и не испытывала бы таких проблем в позиционном нападении.

А учитывая, что нынешняя Бразилия уже не первый раз играет в одного форварда (имея второго на фланге – Робиньо), на острие нужен кто-то поинтереснее и поразнообразнее

Фабиано не изюмный игрок. В составе пятикратных чемпионов мира он может быть частью атакующего тандема, может быть игроком, выходящим на замену (и – переворачивающим, переворачивающим ход неблагополучных матчей!) А учитывая, что нынешняя Бразилия уже не первый раз играет в одного форварда (имея второго на фланге – Робиньо), на острие нужен кто-то поинтереснее и поразнообразнее. Я даже знаю, кто. Вагнер.

Финал был просто великолепен. Хороший матч, много голов, много страсти, отличные скорости, завязка в начале – развязка в конце. Неужели такие были и на прошлых Конфедерациях? Н... Значит, зря я не посмотрел.
Уж, во всяком случае, в этот раз я точно знаю, как разложить по полочкам многочисленные драгоценные впечатления. А вообще – пусть валяются в беспорядке. Мне так больше по душе.

А дом остался. Уимблдом. До кортов – десять минут ходьбы Александра Ираклиевича Метревели. А он человек серьезный и не поспешливый. Он не бегает.

На Уимблдоне все, кто рубит фишку, живет не в отелях. В домах и только в домах. Я уже как-то рассказывал – тут предместье, все вокруг в частных домиках, которые на две теннисные недели хозяева сдают тем самым – которые рубят. Минимум роскоши, максимум комфорта – и обязательные садики. В нашем вышла суетливая белка, над головой метались два безумных попугая безумной зеленой раскраски, а папа заметил грудастую птицу с серым торсом и серым кольцом на шее и сказал:

– Вытютень.

– Что?!

– Вытютень!

Понятнее не стало.

– Ну, дикий голубь. У нас почти уже не встречается. А по-простому называется вытютень.

Ну да, куда уж проще. Дикий голубь – это же сложно, язык сломать.

Мы ведь тут по-домашнему. Утром на работу, там до ночи, а вечером – большой домашний ужин

Раньше наша группа жила каждый год в новом доме. И складывалось так, и жили очень уж весело. По второму разу как-то не сдавали. Но теперь компания наша приосанилась, и вот теперь у нас уже как в советские времена – в Коктебеле или Агудзере, вои хозяева, которые нас любят и всякий год именно нам сдают на две недели свое жилье в рамках тихого семейного бизнеса. Я прихожу на кухню и знаю, что под раковиной в аккуратно сложенной горке найду видавший виды грилёк, и что стопок в колонках не сыскать. Мы ведь тут по-домашнему. Утром на работу, там до ночи, а вечером – большой домашний ужин. Где и рюмку пристроишь. Для сна.

А сон – прекрасный. Как на даче. И можно опять в бой.

– Что у нас завтра?

– А завтра, папа, выходной.

– А потом?

– А вот мы щас узнаем.

Включаем Скай. Фоном идут новости: два ведущих подхватывают друг друга в окошке, столбиком справа мелькает календарь премьер-лиги (только опубликовался, люди учат, видимо, наизусть), а внизу строчкой струится что-то про теннис. Дитор называет пары.

– Возняки – Лисики!

Звучит как мультфильм. Это значит, что друг с другом сыграют Каролин Возняцки и Сабин Лисицки. Англичане не вдаются в подробности произношения «сk» на польском языке. Возняки – люди серьезные, сеяные. Лисики – дерзновенные новички. Только что высадили Свету Кузнецову. Я, пожалуй, за лисиков буду, как за хоббитов. На слух одно.

Сквозняцки тем временем.

Накануне приезжает ночевать неизменная участница нашей уимблдонской работы Ольга Морозова. У нас богатый состав, надо сказать: Анна Дмитриева – первая русская на Уимблдоне, Алик Метревели – первый русский финалист, Ольга Васильевна – первая финалистка.

Живет она в Англии, но живет далеко. И после выходного приезжает жить в уимблдом. На работу.

«Возняки. Она же за Данию. И говорит теперь, что пусть называют так, как принято в ее стране»

А поскольку она англичанка фактически, то и все имена произносит как англичане. Не могу отказать себе в удовольствии развивать мультипликационную тему. Получается что-то вроде краткого содержания предыдущих серий.

– Возняки, – говорит Ольга Морозова, – конечно, сильнее. Папа у ней, кстати, по-русски говорит хорошо.

– Возняцки, – говорю. Удовольствие надо получить до конца.

– Вася, Возняки. Она же за Данию. И говорит теперь, что пусть называют так, как принято в ее стране. Хорошая девчонка Каролина.

– Это которая Возняки?

– Да, Возняки.

И тут ужин готов.

Пронзительно чистое утро. Папа обнаруживает, что зацвела магнолия, а на кусте малины появились первые ягоды. Кроме того, он обнаруживает, что утром приходила лиса и что-то ела на траве. Пробовал сфотографировать, но она сбежала, а на траве обнаружилась нападавшая недозрелая слива. Погрызенная.

Помойная такая лисичка.

– Лисички сегодня может удивить!

Это выходит к завтраку, обсуждая грядущие реалии, Анна Владимировна. С еще одной вариацией на тему фамилии Lisicky. Она говорит то так, то с «ц».

А лисичка тем временем где-то тоскует на предмет погрызть еще слив. Но теперь уж – пока мы не уйдем на службу.

Завтрак.

А день предстоит богатый! По понедельникам на второй неделе Уимблдона, если дожди не сдвигают расписание, всегда играются все матчи одной восьмой. На всех кортах, в том числе на тех, куда не нужны специальные билеты за деньги. Обычно все сползает, потому что дожди бывают. А тут – практически ни капли. И нас ждет большой день одних восьмых!

И я все буду смотреть только по телевизору, потому что приехал-то вести всякие новости и студийные беседы. Ну, ничего! Вечером я поднимусь на крышу, это буквально один пролет, и вот оттуда… Оттуда… Я посмотрю, как сестры Вильямс будут играть пару. Я их обожаю, сестричек. Винус – больше, а Серену дольше.

Но сперва сестрички должны разобраться с соперницами. Это вопрос, конечно, технический. Дело идет: с одной стороны Карлович забивает гвозди в Вердаско, с другой народ загорает на Хенмэн Хилл в ожидании вечера и Энди Марри… Вот, кстати, люблю я такие истории. Щас выложу, и вместо «Марри» заботливые корректоры напишут «Маррей». Или «Мюррей». А Морозова, которая его знает с его семи, кажется, лет, и тренировала команду, в которой он играл до раннего юношества, и прекрасно знает и его, и его маму, и кучу общих знакомых всю жизнь говорила вместе с ними «Марри». И сам Энди тоже так говорит.

Но у нас в России принято не так.

Собственно, с возняками и лисиками ровно то же самое.

Я-то за лисиков. А потом за Марри.

И лисики творят сенсацию! Выносят, выносят возняков! В верстке наш незаменимый человек Варвара, которая отвечает за то, чтобы все а) случилось и б) вовремя, в полюбившемся нам слове «Возняки» пропускает букву «з», и вордовская орфография ее не поправляет… В случае победы русскоговорящий папа собирался прийти к нам в студию. Не случилось, в общем, познакомиться! Ну и ладно!

А потом начинает впервые на Уимблдоне накрапывать уимблдождь, и уставшие от безделья ражие открывало-закрывальщики кортов, мелькая крепкими икрами, укутывают всё, и – вот оно!! долгожданное! – над главным кортом смыкается впервые готовая к эксплуатации крыша…

И Динара Сафина, с удовольствием помучившись, становится первой в сто-с-лишним-летней истории турнира, кто выиграл матч под крышей.

Смотрю, как сестры Уильямс выносят в одну калитку каких-то сеяных китаянок. Китаянкам не взойти

А я иду на другую крышу, опираюсь на перила и с удовольствием подуставшего человека смотрю, как сестры Уильямс выносят в одну калитку каких-то сеяных китаянок. Китаянкам не взойти. Кто их тут, Господи, сеял… Они тринадцатые, а сестры четвертые. А разница в классе – ну, как если бы против тех китаянок вышли мы с папой. Только мы постыдимся выходить, да и с крыши лень спускаться.

Винус такая гибкая и могучая, а Серена такая… С ресницами. Вся в себе.

А потом Марри мучается с Вавринкой в последнем матче дня, И дергается, и его маленькое, но очень живое лицо выглядит так, что за него хочется болеть. И темнеет. Но ведь теперь есть крыша! И под ней свет! И матч продолжается гораздо дольше, пока не закончится, и впервые люди на Хенмэн Хилл наблюдают за матчем вповалку на зеленой свежеющей траве в темноте… Что гораздо удобнее. И с точки зрения качества картинки на экране, и в смысле демографии.

А потом, когда уже время идет к двенадцати, мы выходим в эфир, и в моем воспаленном мозгу Ольга Морозова раскладывает все по полочкам по этот безумный день.

А еще потом мы идем домой по вечерним улицам лондонского предместья, путаным наподобие кракелюров, мысленно режем салат, а от мусорных бачков мечутся темные тени.

Это лисики.

Пришло их время. Уимблночь.

– А Андрюша Кузнецов молодец. Давно я его не видела, а он очень хорошо сыграл.

– А что хорошего, Лариса Дмитриевна?

– Он двигается очень хорошо. Ну, очень. Как будто летит. Легко так, как Федерер.

– Прямо как Федерер?..

– Ну, по кому и равняться. Нет, я не говорю, что он такой же, как Федерер. Я о том, как он двигается...

Вторник. Половина девок повылетала. Кузнецов играет с Жанни Мина – с сеяным.

– Александр Ираклиевич, что можно про Кузнецова в новостях сегодня сказать?

– Он способный. Вроде бы без очевидных пробелов в технике. Лариса Дмитриевна его вчера хвалила.

– Это я знаю.

«Он двигается очень хорошо. Ну, очень. Как будто летит. Легко так, как Федерер»

– Ну, значит, он в хорошей форме. Это очень важно, – говорит Метревели.

В свою очередь Кузнецов выходит на корт. Мне в эфир – новости. Кошусь на информаионный монитор и вижу, что Кузнецов отдал подачу в первой партии. Ну, ясное дело – там сеяный.

Вечером дома узнаю от Ларисы Дмитриевны, что вынес Андрей француза в двух партиях.

Надо сходить, посмотреть. В справочнике написано: Андрей Кузнецов, 18 лет. Тренирует Александр Кезнецов. Так и написано. Даже не однофамильцы.

Среда. Надо дать интервью Саше Зильберту. Никаких событий на открытых кортах уже нет – они прячутся под недосягаемые в смысле билетов козырьки Первого и Центрального. Пошли, говорю, посмотрим – Кузнецов играет. Приходим. С японцем каким-то. Пока говорили, добил его во второй партии.

И вот он уже и в четвертьфинале. Надо назавтра поподробнее рассказать...

– А ты знаешь, что он твой земляк? – Анна Дмитриева ставит на стол допекшуюся картошку. – Из Балашихи!

Не Бог весть я какой балашихинец, конечно, но здорово же.

– Там целая история была. У мальчика очень непросто все складывалось.

– Расскажите, Анна Владимировна.

– Он уже был первым по России или что-то в этом роде, и у него нашли какое-то очень серьезное искривление позвоночника. И всё – сказали, спортом заниматься нельзя. И лечить не брались. Родители кинулись искать деньги, а где их найдешь? Мальчиков в общем-то много способных. Ну, без шансов. Один доктор взялся.

– И что?

– Сказал, что будет очень больно и очень дорого. Не представляю, где родители нашли 60 тысяч евро. Или что-то в этом роде.

Дмитриева садится за стол.

– И он каждый день целый год ездил к этому доктору, и тот ему в буквальном смысле слова ломал кости и ставил на место. Такая вот у него методика. А он ездил к нему, орал от боли, потому что это страшно больно, – а ездил. Каждый день, на электричке из Балашихи через всю Москву. Этот доктор потом сказал, что он такого целеустремленного парня никогда не видел. Чай будешь?

Четверг. Кузнецов играет четвертьфинал. Против него хорват Дино Маркан. Или Марцан. Судья говорит «Марсан», но и он точно не знает, конечно. Прославится – разберемся, в общем. Кузнецов – высокий парень, широкоплечий, но сразу хочется сказать – мясом не оброс. Кузнечик еще... Выглядит на корте спокойно, обстоя\тельно. Без пижонств вроде поддернутых футболок а-ля Роддик (абсолютно все юниоры их поддергивают; но они как Роддик, а нашего вроде бы Лариса Дмитриевна с другим человеком сравнивала).

Кузнецов выигрывает в двух партиях!

Пока будем сидеть, Кузнецов начнет играть со страшным Томичем на восемнадцатом корте

Встречаюсь взглядом с Кузнецовым-папой. Поболтали. Они живут в Балашихе, а родом вообще-то из Тулы... Но какая разница! Свои...

– Вам теперь может Томич достаться?

– Уже достался.

– Мне все говорят, что он сильный очень...

– Да как сказать, – Кузнецов-папа лукаво улыбается...

И вываливает на меня кучу технических подробностей. В общем, с Томичем они играть готовы.

Пятница. Идем с Метревели на корты – нам с утра в студии сидеть. Пока будем сидеть, Кузнецов начнет играть со страшным Томичем на восемнадцатом корте – это если из наших студий подняться на крышу, прямо под ней.

– Сильный он, Алик?

– Сильный. Но не настолько, как говорят, – Метревели всегда говорит очень тихо. – Он же единственный сейчас австралиец молодой, они его уже и в основную сетку Австралиан Опен ставили... Но ничего не показал. А пора бы.

Разворачиваем сумки – контроль на входе.

– Пошли посмотрим?

– Я потом пойду. Первые геймы не показательны.

А я иду. Стоим втроем, смотрим вниз... Засчитывают этому Томичу совершенно промазанный мяч... Нам же все видно сверху. И Кузнецову видно. Он пробует поспорить с судьей, но делает это как-то... Ну, не то чтобы робко. Слишком вежливо. Не знаю, почему – но вот видно, что хороший, хороший он парень, и в центре внимания быть не привык... Поговорил с судьей – и тут же и расстроился, 0:40 на своей подаче. Отыгрался. Пока идет программа, он берет первый сет. Пока заканчивается – в разгаре второй. Тай-брейк. Томич из последних сил, это видно... Долгий, долгий розыгрыш... И Андрей садится на колени, и утыкается лицом в траву – он выиграл. Он в финале.

А потом заходил к нам в студию. Спокойный, немного стеснительный такой – Андрей Кузнецов. Первый раз играю на траве, говорит, но – нравится так!

Как в песенке. В траве сидел кузнечик.

Впервые за 43 года наш игрок в финале Уимблдона.

И в воскресенье (надо же было ребятам отдохнуть хоть денек) мы уже не собираемся смотреть Федерера с Роддиком. Дай им Бог; мы идем на Первый корт болеть за Кузнечика, там нас внесли в какой-то список (Лариса Дмитриевна звонила приятельнице, которая Андрея и папу консультирует). Приходим на места, где по полу выложена надпись, что это для компетиторов. Компетиторов ни души. Мы пошли всей бандой – человек восемь, все, кто не работал на финале.

Соперник, американец Кокс, тоже не сеяный. В полуфинале выиграл в решающем сете со счетом 16:14. Упрямый, видимо.

У Кокса хороша первая подача. А у нашего и вторая очень приличная. Но... Первый сет не наш.

Мы шумим. Мы болеем. Если вы посмотрите этот матч, а мы его покажем, вы нас, конечно, услышите... Но это ведь ерунда! Мы проигрываем!! Папа Кузнецов качается взад-вперед на противоположной стороне корта... Страшно представить, что у него творится внутри. В голове, в сердце, в печенках.

Но Андрей берется за дело. Не спеша. Я уже знаю всю его повадку, как он вдруг перед подачей попрыгает немного – легко так, как воробышек. Как хлыстообразно изогнется на подаче. Как докрутит двурукий бэкхэнд. Он делает брейк во втором сете. Он не успокаивается на этом. Он борется за каждый мяч. Второй сет его – 6:2...

Потом мы, конечно, поняли, что бедного Кокса на корте уже не было. Силы у него уже ушли. Но это было ясно потом. А тогда страшно хотелось сделать что-нибудь, чтобы все это кончилось. Кончилось быстро и как надо. Ужасно тяжело болеть за теннис, с паузами этими... Ну, вот и все. Кузнечик побеждает. Опять 6:2, и на одном из брейк-пойнтов Кокс делает двойную ошибку... Андрей и радоваться-то толком не умеет, кстати.

За юношей обычно тревожно, потому что во взрослой жизни много соблазнов. Но эти проблемы – не для мальчика, который уже столько сделал, чтобы играть в теннис

Ну да пусть привыкает.

За юношей обычно тревожно, потому что во взрослой жизни много соблазнов. Что-то подсказывает мне, что эти проблемы – не для мальчика, который уже столько сделал, чтобы играть в теннис. Чтобы выиграть первым из наших в российской истории юношеский Уимблдон.

А пока Кузнецов-папа снимает телефоном, как его сыну вручают блестящий Кубок, и Андрей неуверенно позирует с трофеем фотокорреспондентам, которые показывают – выше поднимай, выше.
Поднимает.

Огромное значение, конечно, имел дебют. Не нужно объяснять, что соперник именит и стадион его грозовит, и бывает сердит, а когда сердит – то свистит, шумит… Поет. В общем, лирику в сторону: в дебюте забили. Хорошо получилось – расскажу, многие ж не видели: Кержаков протащил мяч слева, переложил под правую ногу и прострелил мяч на удобной высоте в сторону ближнего угла ворот – Кокорин сыграл на опережение. Касание юноши было совсем легким – на некоторых повторах даже казалось, что его и не было. Но разве это важно? Атака-то вышла образцовой.

Будь у динамовцев Хохлов, они выиграли бы убедительнее

«Селтик» имел, если по-серьезному, то четыре возможности забить. В первом тайме два шанса упустил нападающий Форчун – он дважды мог замыкать диагонали, верховую с правого фланга на левый угол вратарской и почти тут же низовую в симметричном направлении. Оба раза он не дотянулся до мяча. После перерыва сперва Гранат вынес мяч головой с линии, а в концовке вышедший на замену нападающий Самарас из верной позиции, метров с семи, ударил головой – без сопротивления – прямо в руки Габулову.

А на фоне этих угрох игра проистекала достаточно спокойно. «Динамо» не то чтобы выглядел много лучше – хватало и мандража, и ошибки были, полузащита сдерживала соперника далеко не идеально. Но вместе с тем было понятно, что шотландцы еще совершенно вареные. И в таком темпе, в котором проходила игра, козырь у них оставался один – мастерство некоторых игроков. Поэтому живенькие крайки, Малоуни и Макгиди, и подавали раз за разом мяч в штрафную, и делали это даже довольно разнообразно. Но за исключением описанных случаев все заканчивалось или в ледяных от спокойствия перчатках Габулова, или выносилось в направление аутов и угловых, пополам атакующими и обороняющимися.

На самом деле будь у динамовцев Хохлов, они выиграли бы убедительнее. Потому, что наличие Хохлова позволило бы куда больше выжать из функционального превосходства. Можно было бы и мяч подержать, и вперед, вразрез играть поэффективнее. Кержаков-то просто неистовствовал, он и в одиночку еще дважды был близок к голу. Правда, еще ближе был Смолов, который заменил тоже очень старавшегося Кокорина, но почему-то не отдал пас Кержу на пустые почти уже ворота, пробил сам – и вратарь чудом ситуацию спас.

Вот только общую победу – еще добывать

По-настоящему опасно «Селтик» наседал на ворота «Динамо» в концовке первого тайма и в начале второго. Там действительно было давление, и за малоопытное «Динамо» было тревожно. Ну, еще можно добавить небольшой промежуток, когда была сделана двойная замена, и атака освежилась Килленом и Самарасом. Но эти отрезки сравнительно высокого темпа силы шотландцев истощили. Они еще появлялись в габуловской штрафной и поблизости, но весь происходивший в завершающей стадии атаки брак выглядел естественным следствием несвежести. Начала сезона. На таких скоростях из российских команд «Селтик», пожалуй, справился бы только с «Химками». А «Динамо» у нас еще и едва ли не самое подвижное, так что куда там...

Честь и хвала Кобелеву, который сумел выстроить и настроить команду так, что она сыграла фактически на классе. А уже в следующем матче появятся Хохлов и новобранец Агьяр, который тоже ведь не исключено, что будет полезен. Или нет, он же только со следующего раунда теперь... Ну, не появится.

Вот только общую победу – еще добывать. Через неделю «Селтик» может быть уже совсем другим в смысле командного движения. В предсезонке семь дней много значат.

Но почему-то не страшно. Молодцы динамовцы!